Удомля

Удомля

5 мая 2016 г.

"Земля вставала на дыбы"


     Н.А.Архангельский

Эта статья Н.А.Архангельского была опубликована в удомельской газете «Путь Октября» в 1990-м году, в год 45-ой годовщины со Дня Победы. В своих воспоминаниях Николай Арсеньевич изложил хронику бомбардировок мирного поселка Удомля с самых первых дней войны.

Он писал: «вспомним и эту страницу удомельской истории ради молодых. Пусть знают, на чем стоит наш город, наша земля».


Н.А.Архангельский

Земля вставала на дыбы

Война пришла в Удомлю не только с горькими сводками Совинформбюро и с военкоматовскими повестками. С 22 июня через Удомлю пошли тревожные эшелоны на запад — с войсками, а на восток — с беженцами. С 10 июля война в прямом смысле обрушилась на Удомлю. В этот день примерно в одиннадцатом часу над поселком появились самолеты. С большой высоты стремительно ринулись они к земле, сбросили какие-то непонятные «капельки» и, с ревом разворачиваясь на обратный курс, снова ушли в бездонную пустоту неба. А «капельки» долетели до земли и взорвались. Это были первые бомбы, упавшие на Удомлю и начавшие трагический счет долгой изнурительной войны.
Бомбы упали там, где сейчас заканчивается так называемый перрон на железнодорожной станции в восточном направлении. Там стоял эшелон. Паровоз набирал воду. Первая бомба попала в насыпь, где скопился огромный шлаковый откос. Шлаком и глиной облепило паровоз. Еще две бомбы в линию с первой попали в болото — на территорию нынешней мебельной фабрики, на углу улиц Пионерской и МЮДа. Жертв не было, хотя я знал человека, который попал под первую бомбу. Его сбило с ног, а потом лежачего ударило куском шлака по ноге. Самолеты улетели, по пути обстреляв на Торфяном эшелон с беженцами. Там тоже, кажется, обошлось без крови. Удар был таким неожиданным и коротким, что Удомля не успела осознать его возможных последствий и поэтому не испугалась.
Схема Удомли. Район, прилегающий к ж.д.
Местные стратеги делали самые разные предположения о целях и результатах налета. И как им не быть, если 10 июля фронт находился у г. Острова Псковской области, почти за 400 километров от Удомли, и по пути таких поселков, как Удомля, было несколько десятков, а досталось почему-то нашему. На следующий день, 11 июля, было жарко, спокойно, располагало ко сну. В четвертом часу дня вдруг послышался гул. Помня вчерашний неожиданный удар, многие бросились прятаться в заранее приготовленные укрытия. Гул медленно, но напористо нарастал, натягивая нервы до предела. Ждали: вот-вот снова обрушатся страшные взрывы. Наконец, обнаружили, что с запада через Удомлю медленно движется целая эскадрилья У-2 — 14 «кукурузников». Облегченно вздохнув: «Это наши», люди стали вылезать из подземелий. Минут через десять снова послышался гул, тяжелый и тревожный. И опять ничего не было видно. Все искали в безукоризненно чистом небе источник звука. Наконец увидели на большой высоте два самолета. «Наши соколики! Наши соколики!» — кричала радостно одна дамочка и махала косынкой. Но вдруг грузно содрогнулась земля, и сильный взрыв заставил присесть на корточки. На этот раз бомбы попали в нефтебазу, которая размещалась с северной стороны станционных путей, ближе к городу от современной АЗС. Сразу вспыхнуло пламя, глухо взорвалась цистерна, и черная туча невиданного пожара потянулась в сторону Удомельского озера.
Положение Удомли в то время во многом зависело от быстро меняющейся обстановки на фронте. К 25 августа фронт подошел к Старой Руссе и реке Ловать — в 230 километрах от Удомли, а к 8 сентября — бои уже развернулись в Демянском районе Новгородской области — в 120 километрах. Наша железная дорога, проходящая к Северо-Западному фронту, стала приобретать стратегическое значение. Линия Москва—Ленинград оказалась под массированным авиационным воздействием противника, а с 14 октября, после падения г. Калинина, была перерезана, и единственной магистралью, снабжающей фронт, стала дорога Рыбинск—Бологое.            Естественно, она стала заманчивой целью для фашистской авиации.
Первые две бомбежки, как потом выяснилось, были проведены по ошибке. Бомбы предназначались узловой станции Бологое. Потом, когда фашисты разобрались в картах наших озерных и лесных просторов, целенаправленные налеты прекратились. Но над Удомлей продолжали летать вражеские бомбардировщики, особенно в ночное время, к дальним целям:            на Сонково, Рыбинск, Ярославль. Там, очевидно, была солидная противовоздушная оборона, и противник не всегда мог сбросить бомбы на намеченные цели. Эти бомбы, походя, просто так, сбрасывали на обратном пути на спящие селения у железной дороги. Так, 3 августа ночью пролетающий «Юнкерс» сбросил одну-единственную бомбу. Она упала в Школьном переулке. Осколком был ранен ученик нашей школы, первый гармонист в Удомле Леша Пятачков. Этот случай запомнился потому, что я в ту ночь дежурил в качестве ополченца местной самообороны. Не исключено, что были и другие одиночные бомбовые удары по ночам. К этому времени мы уже по звуку и силуэту научились узнавать врага и принимать необходимые меры. Быстрое продвижение немецко-фашистских войск на нашем направлении заставило руководство готовить район к возможной оккупации: жгли архивы, началась частичная эвакуация населения, перегон скота в восточные районы, вывоз ценностей. Из Удомли «эвакуировалась» и наша школа подальше от железной дороги, в Мушино.
Немецкая аэрофотосъемка 1940х гг.
В Мушине 16 октября мы услышали со стороны Удомли взрывы. На земле уже лежал снег. Хмурые тучи низко висели над селом. Начинало смеркаться. Вскоре к дальним взрывам прибавился рев авиационных моторов. Фашистские бомбардировщики, выскальзывая из-за туч, казалось, прямо над головой делали боевые развороты в направлении родного поселка. Больно сжалось сердце от страха за судьбу близких, и мы, все удомельские, бросив дела и вещи, побежали домой. В поселок пришли уже непроглядной ночью. Начиная от вокзала, дорога по Большой улице (ныне Пионерская) стала почти непроходимой. Вдобавок приходилось выпутываться из оборванных проводов, свисавших со столбов бесконечными петлями-удавками. Только на следующий день при свете можно было оценить урон, нанесенный этой бомбежкой. Ее назвали большой, потому что в налете, участвовало 14—16 самолетов — наибольшее количество за все время войны.
Удар был нацелен в основном по железной дороге. К чести железнодорожников, они умели моментально устранять повреждения от бомбежек, и к утру на полотне следов, как правило, не оставалось. А то, что попадало под удар на «вневедомственной» территории, оставалось долго разрушенным. Между пакгаузом и переездом, где сейчас зеленеет молодой лесок-парк, был большой лесосклад. Сюда бомбы попали наиболее густо. Огромные бревна, брусья, тес, разные заготовки — все разметало взрывами и перемешало с комьями мерзлой земли. Две полутонные бомбы упали по обе стороны дороги на Большой улице, образовав огромные воронки. Одна из них почти полностью уничтожила огород дома № 36 и разрушила половину дорожного полотна. Воронки ликвидировали еще во время войны. Вторую же, образовавшую круглый пруд диаметром в 10 метров, ликвидировали к двадцатилетию Победы. На улице Володарского четырьмя бомбами, попавшими точно в цель, был полностью разрушен дом № 12, где была ремонтно-строительная контора.
В 1989 году уроженец деревни Елманова Горка Александр Васильевич Иванов прислал мне рассказ о том, как 16 октября вместе с Удомлей бомбили и его деревню. Враг сбросил 16 бомб. Человеческих жертв не было, но во многих домах вылетели стекла, в одном вырвало простенок, а один дом — Иванова Сергея Ивановича — совсем развалило. Разбило пристройку у скотного двора, покалечило корову и жеребенка. В тот день бомбили и деревню Дягилево.
Запомнился еще один случай, происшедший в конце ноября. День был хмурый, с низкой облачностью. Два фашистских стервятника «поймали» товарный поезд, когда он приближался со стороны Торфяного к Удорскому мосту. Машинист резко затормозил, потом дал задний ход. Бомбы упали мимо. Пикировщики делают новый заход, клюют носом, сбрасывая бомбы, и снова машинист двигает состав. Паровоз, окутанный дымом и паром, тревожно кричал, как будто звал на помощь. Но помощи не было. А стервятники продолжали с ним смертельную игру. Кошмар избиения безоружного состава двумя уверенными в безнаказанности воздушными пиратами длился минут десять. Наконец, самолеты, истратив боезапас, улетели, а состав, скрытый лесом, еще минут пять переводил дыхание после страшного напряжения. Потом звякнули буфера, и на мост выкатился паровоз со всеми вагонами и, резво набирая скорость, заторопился к Удомле, прочь от страшного места. В это же время в воздухе появились два наших истребителя. Они лихо облетели поселок и, не обнаружив противника, ушли в облака. В Удомле не было противовоздушной обороны. Защитники неба всегда появлялись чуть-чуть позже, чем было надо для встречи огнем воздушных разбойников. Поэтому безнаказанных нападений с воздуха было много.
Четвертого января 1942 года пролетавший на большой высоте фашистский самолет «уронил» небольшую бомбу среди бела дня во двор дома № 5 по улице Володарского, изрешетив стены дома и сарая.
Январь 1943 года... Во втором часу ночи сброшена бомба на выходные стрелки с западной стороны. Через пару суток точно так же была сброшена бомба. Она попала под будку на переезде, но не взорвалась.
Пока искали саперов, пока ее раскапывали и извлекали, будка была огорожена, переезд смещен в сторону. После этой операции будку, а потом и капитальное здание поставили по другую сторону дороги.
Четвертого апреля 1943 года несколько вражеских самолетов сбросили бомбы на среднюю школу, заполненную ранеными. К счастью, они упали в садик перед фасадом школы. Вылетели стекла, фасад от осколков стал рябым, как после оспы. В морг привезли женщину с оторванной головой. Это был последний на моей памяти воздушный налет. Фронт все еще стоял под Старой Руссой, но у фашистов уже не хватало средств и смелости, чтобы нападать безнаказанно на железнодорожные станции.
Такова краткая хроника событий, связанных с бомбежками нашего поселка. Ее можно дополнить свидетельствами других жителей Удомли, да и не только Удомли, но и каждого разъезда на территории района. Везде падали бомбы, неся смерть и разрушение, от чего страдало, в основном, мирное население. В то время едва ли кто вел летопись событий в Удомле, подсчитывал жертвы и ущерб от налетов. Все считали, что главное — там, на фронте, а здесь — перетерпим, переживем, а хватит сил — восстановим. Лишь бы там была победа.
Я вспомнил только то, что сам видел и пережил, но и этого достаточно, чтобы представить напряжение, вызванное постоянной настороженностью, ожиданием разбойного налета. Если к этому добавить напряженнейший труд во всех отраслях района, постоянную нехватку самого необходимого для жизни: продовольствия и одежды, то картина будет ясна: фронт и тыл были воистину едины.
В год 45-ой годовщины великой Победы над фашистской Германией вспомним и эту страницу удомельской истории ради молодых. Пусть знают, на чем стоит наш город, наша земля.

P.S. С другими работами Н.А. Архангельского по истории Удомельского района можно ознакомиться здесь.